• Дом в тувинском селе Атамановка, где жил Гуркин в 1923 г. Дом в тувинском селе Атамановка, где жил Гуркин в 1923 г.
• Монгол Монгол
• Вблизи с. Атамановка, район Тоджи в ТувеЧорос-Гуркина в Туве. 2009 г. Вблизи с. Атамановка, район Тоджи в ТувеЧорос-Гуркина в Туве. 2009 г.
• Г.И. Чорос-Гуркин Г.И. Чорос-Гуркин
•  

 В данный момент в Правительстве Республики Алтай готовится Распоряжение о праздновании 150 -летнего юбилея Г. И. Чорос-Гуркина в 2020 году. В связи с этой знаменательной датой Национальный музей им. А.В. Анохина планирует организовать научно-поисковую экспедицию по местам, где жил художник в Монголии и Танна -Туве с  1921 по 1925 годы. В 2009 году кандидат искусствоведения Р.М. Еркинова уже совершила часть экспедиции по Туве, посетив село Атамановка, где Гуркин находился в 1921 году, а также Тоджинский район. Кроме того, в 2020 году музей намерен совершить альпиниаду по восхождению к вершине, названной именем выдающегося художника. Мероприятие будет проводиться с целью воспитания патриотизма, любви к родному краю, привлечения населения к здоровому образу жизни. К участию в альпиниаде приглашаются все желающие старше 16 лет.

Далее вниманию читателей предлагаем ознакомиться с описанием нелегкого периода жизни выдающегося художника и государственного деятеля Г. И. Чорос-Гуркина, проведенного в Монголии и Туве.  В своей статье Римма Михайловна Еркинова - директор Национального музея Республики Алтай имени А.В. Анохина подробно излагает исследованный ею ход событий из жизни художника.

• Цветы в Улясах Цветы в Улясах
• Уланком 1920 г. Уланком 1920 г.
• Тувинский шаман.1923 г. Тувинский шаман.1923 г.
• Праздник Хуре Праздник Хуре
• На шерстомойке На шерстомойке
• Портрет монголки Портрет монголки
• Пахота Пахота
• Юрта. Монголия Юрта. Монголия
• Сергей Кочетов Сергей Кочетов
• Сергей Кочетов Сергей Кочетов
• Евойла Атаманов Евойла Атаманов
• Тувинский шаман.1923 г. Тувинский шаман.1923 г.
•  

"В конце 1919 г. из-за известных политических событий, которые не только круто изменили исторические судьбы России и Горного Алтая, но и существенно повлияли на жизнь многих людей, Г.И. Чорос-Гуркин был вынужден эмигрировать в Монголию, а в 1921 г. – в Танну-Туву. Одну из основных причин, почему он уехал из Алтая, Г.И. Чорос-Гуркин связывал со спасением своих работ: «Не смерть и не страх лично за себя заставили меня выехать в Монголию, а та мысль, что весь мой труд – искусство, может быть расхищен и погублен во время переворота и неразберихи от темной народной массы. Задачей моей было сохранить во что бы то ни стало и каким бы то ни было путем весь мой труд, как культурное достояние всего алтайского народа» [1].

События Гражданской войны на Алтае и в Сибири показывают, что художник в то время сделал правильный выбор, уехав за пределы своей родины. Заявления, письма Г.И. Чорос-Гуркина, написанные им в эмиграции, а также после приезда в Анос, воспроизводят в целом достоверную картину его действий в критический период жизни.
В Монголии, как сообщал Г.И. Чорос-Гуркин, он с детьми нанимался к «Бийским купцам в Уланкоме мыть шерсть за хлеб, возить дрова и исполнять всякие капризы их, привыкших эксплуатировать монгол и русских. Приходилось голодать, хворать всей семьей в горячке, так прошло лето. Приехал из Улясутая Бурдуков партийный. Он помог мне тем, что дал две кошемные юрты для зимовки. В горах Улясах у него в Улясутае был художник Хомутов, который, услышав про меня, что я живу в Уланкоме, просил Бурдукова помочь мне от его имени. Нам дали 1 ящик зеленого чаю, 10 баранов и две юрты, и посоветовал Бурдуков уехать в горы – Улясы в 30 км. от Уланкома, чтобы в горах и в лесу иметь дрова. В горах дети охотились на диких коз (выше я забыл отметить, что кроме двух детей Геннадия и Василия у меня в Аносе еще был сын из беспризорников алтайцев Иван). Он оказался хороший стрелок охотник. И так мы зимовали в горах Монголии. Питались мясом диких коз и горным луком. Я там много написал этюдов» [2].

Г.И. Чорос-Гуркину судьба отвела заметное место в событиях, происходивших на политической арене Монголии и молодой Тувинской народной республики. Свидетельством тому является поддержка и помощь известного ученого-монголоведа, представителя Центрсоюза в г. Улясутае А.В. Бурдукова по просьбе художника Хомутова. По нашему предположению, «Хомутов» – искаженная фамилия калмыка-большевика В.А. Хомутникова (настоящее его имя Василий Кикеев). В январе 1921 г. он вместе с группой молодых командиров-калмыков был направлен Реввоенсоветом РСФСР с интернациональной миссией в Монголию [3].

В основе внешнеполитической деятельности Советского государства после октябрьских событий 1917 г. лежала идея продвижения мировой революции на Восток – в Монголию, Тибет, Индию и т.д. Проводниками ее могли быть калмыки-буддисты, для которых Далай-лама являлся духовным главой.
Здесь уместно сказать еще об одном человеке, сыгравшем заметную роль в тайных экспедициях на Тибет советского Правительства в 20-х годах XX столетия. Это алтаец С.С. Борисов (Тодогошев), дипломат, помощник заведующего II Восточным отделом Народного комиссариата иностранных дел СССР (НКИД СССР) [4] (Илл. 1). В 1904–1907 гг. он учился в Томской духовной семинарии и Томском университете. В 1917–1918 гг. – член Алтайской Горной Думы, активный участник движения за национальное самоопределение Горного Алтая. Работал в Бурят-Монгольской республике, в Иркутске. В 1920 г. ездил в Монголию, встречался с Сухэ-Батором, оказывал помощь в создании монгольской народной партии, выработке ее программы, стратегии и тактики.
С.С. Борисов был одним из активных сотрудников Дальневосточного секретариата Коминтерна, ставший фактически штабом по руководству всей коммунистической и революционной работой в странах Центральной и Восточной Азии: Монголии, Тибете, Китае, Корее, Японии. Он заведовал монголо-тибетским отделом Коминтерна, одновременно с конца 1921 г. работал и на советское дипломатическое ведомство, вначале заместителем уполномоченного НКИД СССР в Монголии. В 1922 г. С.С. Борисов был переведен в Москву на должность консультанта НКИД СССР. В 1924–1925 гг. он возглавил экспедицию в Тибет для установления дипломатических связей с тибетским правительством. В Лхасе С.С. Борисов был принят Далай-ламой.
В 1937 г. он был репрессирован как участник антисоветской националистической организации в Сибири, реабилитирован в 1956 г. [4]. С.С. Борисов награжден высшей наградой Монгольской Народной Республики – Орденом Красного Знамени.

Возможно, именно С.С. Борисов помогал Г.И. Чорос-Гуркину через В.А. Хомутникова и А.В. Бурдукова и др. выжить в Монголии, а затем в Танну-Туве. В силу засекреченности миссии большевиков в Монголии и Тибете, вероятно, С.С. Борисов вынужден был действовать через подставных лиц. И именно он помог получить Г.И. Чорос-Гуркину визу для поездки на празднование 200-летия Академии Наук в Ленинграде и осенью 1925 г. выехать из Танну-Тувы на родину.

Г.И. Чорос-Гуркин был яркой фигурой в дореволюционной Сибири как художник и общественный деятель, а после октября 1917 г. – как политик. К его мнению как авторитетного и уважаемого человека, прислушивались не только алтайцы, но и тувинцы, хакасы, телеуты, шорцы. Будучи в эмиграции, он не мог позволить себе сгинуть или затеряться в бескрайних просторах Монголии. Г.И. Чорос-Гуркин, как мог, помогал своим землякам-алтайцам, оказавшимся в силу сложившихся обстоятельств, вдали от родины. Об этом можно судить по воспоминаниям сыновей Геннадия и Василия, а также по заявлениям самого художника, написанным в Ойротский обком партии и облисполком после образования в 1922 г. Ойротской автономной области.
Сегодня в фондах Национального музея хранится ряд этюдов и рисунков монгольского периода. Рисунки датированы февралем–мартом, этюды – маем 1920 г. («Шаманка Тынду», 1920; «Уланком», 1920; «Монголия», 1920; «Праздник в Хуре. Уланком», 1920; Хуре Далай-Хана, 1920 (Илл. 2), «Портрет монгола» (Илл. 3); «Юрта монгола в Улясах», 1921 (Илл. 4).
В 1921 г. Г.И. Чорос-Гуркину посоветовали выехать в Танну-Туву, т.к. в Монголии было неспокойно: здесь орудовали белогвардейские отряды. Осенью 1921 г. в Уланком пришли красные партизаны, командиром которых был С.К. Кочетов. Он предложил Г.И. Чорос-Гуркину «ехать в Урянхай заняться учительской должностью» [5]. В середине сентября 1921 г. он вместе с двумя сыновьями и другими колонистами выехал вслед за партизанами.

В дневнике младшего сына художника Василия записано: «Кочетов оставил транспорт для желающих ехать в Тувинскую Самоуправляющуюся трудовую колонию. Караван в 25–35 верблюдов, 15–20 верховых, 5–6 тележек, упряжек двинулся от Уланкома на восток. День-два пути – показалось озеро Убсу-Нур, путь по северо-западному берегу, затем перевал через Танну Ола и спуск по долинам реки Элегест до Атамановки. Мы остановились на квартире у крестьянки Атамановки Вешкиной. Отец делал зарисовки партизан, портреты маслом, в т.ч. писал и портрет С. Кочетова и его отца Кузьмы Кочетова» [6, с. 11]. Известна работа Г.И. Чорос-Гуркина «Кочетов Сергей – командир партизанского отряда» (1920) (Илл.5).
Пребывание в Танну-Туве, несмотря на всю сложность создавшейся ситуации, обогатило творчество художника новыми темами. Это рисунки карандашом с натуры, эскизы новых композиций. В своем дневнике Василий Гуркин отметил: «Отец писал портреты с крестьян, делал коврики, даже клеёнки, красили полы и пр. и тем жили» [6, с. 14] Сохранились его «Орнамент», «Ковёр-панно», «Крестьянин Атаманов Евойла» (все 1922) (Илл. 6).

Летом 1923 г. Г.И. Чорос-Гуркин с сыновьями переехал в Кызыл. Жили в мансарде клуба и по предложению культпросвета делали декорации в народном доме, вывески и портреты. По просьбе Танну-Тувинского правительства в годы ликвидации неграмотности населения и всеобуча Г.И. Чорос-Гуркин вместе П.А. Якимовым изучал экономическую жизнь тувинцев и составил «Картограмму Урянхайского края» (1924). Тогда же исполкомом было поручено Якимову описать географию земли «тувинской», (сделал эскиз географии земли «тувинской», которая «писать исполкомом поручено Якимову»), а выполнить рисунки – художнику Г.И. Чорос-Гуркину [7]. Большой интерес представляют эскиз и обложка первого тувинского букваря, оформленного Г.И. Чорос-Гуркиным.
В 1923 г. Г.И. Чорос-Гуркин «написал письмо в Академию наук в Ленинград о том, чтобы ему как художнику дали средства на поездку по Урянхайскому краю с целью исследования жизни туземцев, их быт, национальные костюмы, а также собрать этнографический и художественный материал» [8]. «Летом 1924 г. по заданию, на средства и документы Академии наук уехали (Г.И. Чорос-Гуркин с сыном Василием – Р.Е.) в экспедицию по Большому Енисею – на Тоджу» [9].

Среди натурных зарисовок 1923–1924 гг. много листов этнографического характера. Особый интерес представляют рисунки, посвященные тувинскому шаманизму: «В юрте кама Пичи-Мей» (1924), «Эрени Пичимей хама» (1924), «Хамнар Таяк. В юрте Лапсана» (1924), «Оюкпен хам. Шаманская шапка. Хам камчизи» (1924), «В юрте шамана Чимчи хам» (1924).

В 1926 г. Г.И. Чорос-Гуркин был приглашен к участию в Сибирской художественной выставке картин, рисунков, скульптуры, организованной Обществом изучения Урала, Сибири и Дальнего Востока. Эта выставка имела большой успех и была освещена на страницах московской печати. Судя по каталогу выставки, художник экспонировал 220 произведений. Из них большая серия работ (около шестидесяти) посвящена Урянхайскому краю. Этнографический и отчасти исторический интерес имеют портреты деятелей Танну-Тувинской республики «тов. Тондук (Предсовмин Танну-Тувинской Республики), «секретарь п-ва Тонгок Тамдын (из Кемчика)», а также ряд зарисовок из жизни и быта тувинцев. Следует также отметить серию этюдов, посвященных улу хаму Томок: «Хам Томок», «Юрты Томок-Хама», «Улу хам Томок (Шаман)», «В юрте Томок хама («кошого» – занавески в переднем углу юрты, где ставят бубен шамана)».

В фондах Национального музея также хранятся два этюда «В юрте шамана» (1923), «Тувинский шаман» (Илл. 7), а также несколько карандашных эскизов к ним: «Бубен Томок хама», «Тунурлу Эрен Томок хама. Речка И.», «Таяк-Эрен хама Томок», «Шаманский костюм Томок хама», «Томок хам». По этим рисункам видно, как живописец обдумывал композицию, сколько внимания уделял конкретным деталям, как от реальных впечатлений шел к обобщению, к созданию образа шамана. В них просматривается уверенная рука мастера, зоркая наблюдательность, постоянное изучение натуры.
Художник с помощью сакральных шаманских атрибутов, их символики передает не только внешний облик шамана Томок, но и психологическое состояние портретируемого, выявляя типические черты, присущие представителям традиционных обществ.

В целом малоизвестный монгольский и тувинский период в жизни Г.И. Чорос-Гуркина глубже раскрывает наши представления о нём как о художнике-исследователе, как о стойком человеке-патриоте, сумевшем в необычайно тяжёлых условиях эмиграции сохранить для будущего свои произведения".

Примечания:

1. Заявление Ойротскому обкому РКП, копии – областному исполкому, и отделу народного образования от алтайца – художника Чорос-Гуркина Григория Ивановича. 15 мая 1924. Урянхай.

2. Национальный музей Республики Алтай имени А.В. Анохина. Фонд Г.И. Чорос-Гуркина. Оп.6. Д.9. Л.3.

3. Андреев А.И. От Байкала до Священной Лхасы. Новые материалы о русских экспедициях в Центральную Азию в первой половине XX века (Бурятия, Монголия, Тибет) / А.И. Андреев. – Самара: ООО «Агни», 1997. – С.136.

4. Центральный архив Федеральной службы безопасности Российской Федерации (14.03.00 № 10/А – 849 № 2 от 10.01.00).

5. Национальный музей Республики Алтай имени А.В. Анохина. Фонд Г.И. Чорос-Гуркина. Оп.6. Д.10. Л.1.

6. Дневник. Воспоминания Василия Гуркина. – Барнаул, 1995. – С.11.

7. Искусство Алтая в краевом музее изобразительных и прикладных искусств. – Барнаул: Алтайское книжное издательство, 1989.– С.32.

8. Национальный музей Республики Алтай имени А.В. Анохина. Фонд Г.И. Чорос-Гуркина. Оп.6.Д.10.Л.2.

9. Каталог сибирской художественной выставки картин, скульптуры и рисунка: – М.: Общество изучения Сибири, Урала и Дальнего Востока, 1926.– С.5–6, 9–10.

 Кандидат искусствоведения Р.М. Еркинова